«Испанские увертюры» Глинки

М.И. Глинка был первым русским композитором, побывавшим в Испании (1845-1847). Он изучал культуру, нравы, язык¹ испанского народа; записывал испанские мелодии (от народных певцов и гитаристов), наблюдал народные празднества. Поскольку светская музыка Испании, звучавшая в театрах, в то время в значительной степени находилась под влиянием музыки итальянской, его больше интересовали «напевы простолюдинов». Около 20-ти народных напевов с текстами без сопровождения Глинка записал в Мадриде и Гранаде. Испанские впечатления вдохновили его на создание двух симфонических увертюр. Это «Арагонская охота» (1845) и «Воспоминание о летней ночи в Мадриде» (1848-51), где воспроизведены картины жизни испанского народа.

Испанский фольклор диктовал композитору особый подход к материалу, форме, оркестровке. Обе увертюры далеки от обычного жанра обработки народной мелодии. Глинка стремился выйти к новому уровню художественного обоб­щения, запечатлев сам дух нации. Создавая сцены из народной жизни, он усилил процессуально-событийный характер звучания. В обеих увертюрах используется такой композиционный прием, как развернутое вступление и кода («начало» и «конец» танца-сцены), резкое переключение из одного плана в другой.

«Арагонская хота»²

Испанская увертюра № 1 (1845)

В «Арагонской хоте» композитор обратился к самой популярной народной испанской теме. Услышав ее в исполнении испанских гитаристов, он был восхищен ее своеобразной жизнерадостной грацией. Это мелодия хоты (испан. jota) – национального испанского трехдольного танца, ставшего одним из музыкальных символов Испании³. Именно с хотой были связаны самые первые впечатления Глинки об испанской культуре.

«Арагонская хота» открывается медленным вступлением в характере сурового марша-шествия (Grave). Его музыка, с торжественными фанфарами, контрастными перепадами динамики, полна сдержанной силы и величия. Это образ суровой и прекрасной Испании. После характеристики «места действия» развитие переключается в «конкретно-событийный» план. В сонатном разделе, ярко контрастном вступлению, возникает картина праздничного народного веселья.

Инструментовка мастерски передает колорит испанской народной музыки. Легкие pizzicato струнных и щипки арфы раскрывают поэтический образ гитарного наигрыша (1-я тема главной партии – подлинная мелодия арагонской хоты), деревянные духовые имитируют пение в вокальной части танца (2-я тема главной партии – копла⁴).

Используя сонатную форму, Глинка не отказывается от метода вариационности. Мотивную разработку он сочетает с варьированием материала. Уже в рамках главной партии (двойная трехчастная форма ababa) происходит варьирование тем. В побочной же партии, изящной и грациозной, напоминающий наигрыш мандолины, Глинка блестяще реализует характерную композиционную особенность народной хоты. Гармонический план всех мелодий этого жанра одинаков – ТD DТ. На этом основании сами мелодии могут быть услышаны как варианты друг друга. Именно так воспринимаются обе темы побочной партии. Они добавляются к исходной ритмо-формуле хоты из двух звуков (ТD DT) в качестве контрапунктов, образуя тем самым серию вариаций (8 тактов до ц.10).

Разработка строится на принципе постепенного нарастания динамики, с постоянным переключением планов: как бы «выхваченные» из общей массы сольные сценки сменяются блестящим звучанием всего оркестра. Перед центральной кульминацией звучание хоты прерывается затаенно-тревожным тремоло литавр и фанфарами «меди», напоминая о теме вступления – это Испания, край необузданных страстей.

Высшую точку развития знаменует ослепительно яркая тема хоты, проводимая всем составом оркестра. Она почти осязаемо раскрывает картину всенародного ликования.

Реприза (ц.18) – подлинный апофеоз вариационности в сонатной форме. Главная и побочная, казавшиеся в экспозиции разными темами, выглядят здесь как единое последование вариаций на заданную гармонию.

Синкопированные фанфары коды образуют тематическую арку вступлению, но окрашиваются в яркие, праздничные тона.

Итак, уникальность глинкинской хоты в том, что сонатный динамизм ее формы усилен благодаря открывающейся в процессе варьирования общности тем.

В этой увертюре Глинка использует большой состав оркестра, Особую роль играют кастаньеты – испанский инструмент, подчеркивающий национальный колорит, а также арфа.

«Воспоминание о летней ночи в Мадриде» (или «Ночь в Мадриде»)⁵

Испанская увертюра № 2 (1848-1851)

Образ летней южной ночи – один из характернейших символов Испании. Он получил широкое развитие в европейской поэзии⁶. Пейзажность здесь нередко становится фоном для напряженной жизни человеческих эмоций, обнаруживающейся в таинственных «шорохах» ночи.

Драматургия «Ночи в Мадриде» Глинки во многом нетрадиционна для XIX века, что обусловлено особенностями художественного замысла: воплощение образов Испании как бы сквозь дымку пролетевшего времени. Композиция создает ощущение случайности музыкальных картин, спонтанно возникающих в сознании путешественника. После небольшого вступления, рисующего ночной пейзаж, одна за другой следуют четыре подлинные испанские темы⁷. Они чередуются по принципу контраста: грациозную хоту⁸ сменяет колоритный мавританский напев, далее звучит стремительная первая сегидилья, за ней – более напевная, плавная вторая сегодилья. Во второй части увертюры все темы проходят в обратном, зеркальном порядке. Буквенная схема сочинения – А В С D D C B A – отражает концентрическую форму.

Кажущаяся случайность следования явлений друг за другом отнюдь не лишает «Ночь в Мадриде» композиционной стройности. Как и в первой увертюре, композитор сумел претворить фольклорные элементы в форме чисто симфонического развития.

По сравнению с первой «испанской увертюрой», здесь меньше контрастов внешнего плана, но больше уникальных тембровых находок. Глинка применяет самые тонкие, воздушные, акварельно-прозрачные нюансы оркестровой палитры: divisi струнных в высоком регистре, флажолеты скрипок и виолончелей, пассажи стаккато деревянных духовых инструментов. Интересно, что в «Ночи в Мадриде» совсем не используется арфа, столь заметная в «Арагонской хоте». Гитарный колорит здесь воплощен более опосредованно, через тонкую стилизацию орнаментальных приемов народной музыки. Изысканностью оркестрового письма глинкинская партитура предвосхищает тенденции музыкального импрессионизма⁹.

Интересен прием «предвосхищения» тем: сначала появляется аккомпанемент, а уже потом на его фоне выявляются очертания самого танца.

Открыв испанскую культуру для русской музыки, Глинка заложил традицию, ставшую одной из самых плодотворных в отечественной классике. Она получила развитие в целом ряде русских сочинений на испанскую тематику. Среди них «Увертюра на тему испанского марша» М.А. Балакирева, симфоническая картина «Дон Кихот» А.Г. Рубинштейна, «Испанское каприччио» Н.А. Римского-Корсакова и многие другие.

В самой Испании творческий вклад М.И. Глинки был оценен исключительно высоко. Об этом говорят отзывы Ф. Педреля, Де Фальи, Ф.Г. Лорки, П. Казальса и других испанских художников.