Кантата «Уцелевший из Варшавы»
«Уцелевший из Варшавы» (ор. 46, 1947; премьера – в декабре 1948)
Эта небольшая кантата, исполнение которой занимает всего 7 минут, выделяется в творчестве Шёнберга своей публицистической остротой. Написанная по заказу фонда Кусевицкого вскоре после окончания Второй мировой войны, она выражает протест против фашизма, унесшего миллионы человеческих жизней.
Произведение предназначено для чтеца, унисонного мужского хора и оркестра. Его текст, автором которого является сам композитор, основан на ряде документальных свидетельств, полученных из разных источников. Он представляет собой воспоминание чудом уцелевшего узника еврейского гетто в Варшаве о нацистских злодеяниях. Рассказ, порученный чтецу, ведется на английском языке «от первого лица» – очевидца и участника всех событий.
Потрясающая своей психологической достоверностью партия чтеца зафиксирована на одной линии. По интонационной выразительности она не уступает вокальной партии. Иногда это просто ритмизованная речитация на одном звуке, психологически точно передающая подавленное, угнетенное состояние героя и его мысли о пропавших родных. Нередко она звуковысотно направлена, включая подразумеваемые «диезы» и «бемоли», но есть моменты, когда композитор просто пишет текст, не используя даже ритмизацию.
Английская речь рассказчика прерывается грубыми выкриками-приказами фельдфебеля, распоряжающегося «ликвидацией», и офицера («Я хочу знать, сколько пойдет в газовую камеру!» – кричит фельдфебель по-немецки); повествование приобретает почти хроникальную убедительность.
Генеральной кульминацией, к которой устремлено все музыкальное развитие, становится звучание древнееврейского духовного гимна Шма Исраэль – «Слушай, Израиль», который спонтанно, в едином порыве («словно сговорившись») запели приговоренные к смерти люди. Текст гимна, взятый из Ветхого завета, используется у иудеев в качестве ежедневной, а также предсмертной молитвы. Здесь, в самой «точке золотого деления» (т.80; вся композиция – 99 тактов), впервые вступает мужской хор, поющий в унисон на древнееврейском языке. Мелодия хора дублируется тромбоном. Несмотря на трагизм ситуации, звучание молитвы приобретает торжественный характер, будучи выражением душевной стойкости людей. Все они, возможно, годами забывавшие, что они евреи, очутившись перед лицом смерти, внезапно вспоминают, кто они есть. Невольно напрашивается автобиографическая параллель: вынужденный покинуть Германию Шёнберг в Париже прошел обряд возвращения в лоно иудаизма (до этого он принадлежал к лютеранской церкви).
Все произведение строится на одной серии (fis-g-c-as-e-dis-h-b-f-a-cis-d). Первые 4 звука становятся своеобразным лейтмотивом. В лейттембре трубы solo (сигнал «утренней побудки») этот мотив появляется в переломных моментах драматургии. Лейтмотивную функцию выполняют и дроби малого барабана, используемые в качестве лаконичного знака лагерного быта.
Удивительно разнообразна тембровая палитра сочинения, с помощью которой композитор добивается огромной силы в отображении тревожной атмосферы, чувства опасности и неотвратимости гибели. Оркестровая партия содержит немало звукоизобразительных элементов. Так, например, пронзительная трель в высоком регистре ассоциируется с резким звуком свистка.
В композиции сочинения выделяются несколько кратких разделов, определяемых текстом:
- инструментальное вступление (тт. 1-11),
- введение рассказчика (тт. 12-21),
- «утренний подъем» (тт. 22-31),
- крик фельдфебеля и избиение (тт. 32-53),
- первый приказ пересчитаться (тт. 54-70),
- второй приказ пересчитаться (тт. 71-80),
- заключительный хор (тт. 80-99).
При всем сходстве музыкального изложения «Уцелевшего из Варшавы» с ранними атональными опусами Шёнберга (в частности, с «Ожиданием»), налицо и существенные различия. Если в «Ожидании» вообще нельзя было говорить о мотивах как повторяющихся композиционных элементах, то в кантате они присутствуют. Используются многочисленные ритмофактурные ostinato, играющие не только образную, но и формообразующую роль. Можно говорить даже о единой гармонической основе (увеличенные трезвучия).